Мартышова Л.С.

Харьковская национальная академия городского хозяйства

Природа и архитектура. Миф о взаимодействии

Когда говорят о роли природы в формировании архитектурных ансамблей, часто подразумевают лишь ряд аспектов: экологию, вхождение в рельеф архитектурных структур и использование зеленых насаждений для обогащения архитектурной пластики. Какова же на самом деле ее роль, что есть природа для архитектора и чем руководствуется зодчий, создавая ту или иную силуэтную композицию в ландшафте? Вкладывает ли он некий смысл в геометрические очертания и пространственное решение того или иного объекта или ансамбля? Ответы на эти вопросы в разное время давались теоретиками и практиками архитектуры, но чаще всего, основывались на функциональных, композиционных или образных факторах.

Зачастую мы можем видеть, что холм, а не долина – место расположения высотных комплексов, конечно речь идет о классической архитектурной практике. Так, например, исторический силуэт Харькова, «вырастал» из ландшафта (природы), согласно канонам древнерусского зодчества. Он сочетал вертикальные храмы, расположенные на плато, и компактные, приземистые – в долинах. Надстройка же Благовещенской церкви, превратившая ее в собор, неслучайно считается нарушением «взращенного» природой и древними зодчими силуэта города. Таким же как, например, застройка «западного фронта Сены» в Париже, которая снивелировала силуэт района Монмартр, расположившийся на холме, завершенном изящным объемом Сакре-Кер. Однако, в долинном пространстве Львова, окаймленном живописными холмами, мы находим иной подход к формированию архитектурного силуэта, нежели в Харькове. Здесь, мощные вертикали костелов, колоколен и башен, сконцентрированы на территории исторического ядра города, расположенного на дне котловины, глубину которой придают многочисленные возвышенности. Таким же подходом характеризуется силуэт Флоренции, где в долинном пространстве, окаймленном холмами, в эпоху средневековья были возведены мощные вертикали.

Панорама города Харькова с южной стороны 1797 г.

Панорама города Львова 19 века.

Значит, имеется ЧТО-ТО, какой-то важный фактор, который влияет на решение зодчего при формировании силуэта архитектурной композиции (города – ансамбля – объекта). В самой природе заложен некий «дух», «гений», воспринимаемый человеком посредством образов и архетипов, воплощенный зодчими в архитектурных формах, прочитывающийся в силуэте города еще с дальних подъездов к нему. Уже жилище древнего человека – хижина, шалаш, затем палатка, имитировало форму горы с пещерой, несущую образ укрытия, покрова. С течением времени форма усложнялась, от палатки – до купола собора и шатровых кровель украинского модерна, но образ, который она воплощала, оставался прежним. Это образ архетипический, в истоках которого лежит природная форма.

Представляется, что актуальность исследования этого фактора будет возрастать по мере того, как архитектура, наконец, будет возвращаться к своим эстетическим функциям и природным основам. Ведь именно природа, а точнее семантика ландшафта – ключ к формообразованию в архитектуре и индивидуальности «рисунка» архитектурного силуэта. Именно этот аспект представляется важным, наряду с уже исследованными и описанными известными теоретиками и практиками архитектуры и искусства.

Природа в буквальном переводе с греческого языка обозначает «возникнуть, быть рожденным». Это «то, что существенно для каждого сущего от самого его возникновения». Поэтому словом «природа» философами обозначается, «как первоначальная сущность, (ядро) вещи, так и совокупность всех вещей, не тронутых человеком». Гачев Г.Д., например, проникая в сущность национальных образов мира, пишет что природа – это не «географическая среда», а «Матерь(я)», это текст, исполненный смыслов, «сокрытых в Матери-и», это «заповеди, скрижали и письмена самого Бытия, в которые надо вникнуть и расшифровать». Архитектура – это «красота земли», «вторая природа», неразрывно связанная с природным ландшафтом, опирающаяся на вечные законы природы. Ландшафт определяет архитектурное решение, и «усиленный» им, несет определенную семантику и «говорит» с человеком, создавая тем самым окружающую нас целостную среду. Архитектурные сооружения всегда являются элементами определенного средового контекста и должны быть связаны с его структурой. Архитектура, по мнению Гольдзамта Э., «охватывает всю совокупность внешнего окружения». Она - ведущее искусство, «среда, в которой мы живем, окружает и архитектуру, и вместе с тем архитектура возникает в этой среде», особенная, организованная человеком природа. Хейзинга Й. определяет архитектуру, как «воспроизведение зримой реальности» и интерпретацию окружения, как то, что «следует природе, делает то же самое, что и природа, то есть создает формы».

В ходе исследования, неизбежно возникает вопрос о сочетании новых архитектурных вертикальных структур с силуэтом памятников архитектуры. Он, в конечном счете, связан с взаимодействием их с природой, ибо храмы и колокольни, как правило, вписывались в силуэт ландшафта и служили своеобразной точкой отсчета, ориентиром и «репером» для новых вертикальных структур. Таким образом, рассматривая природный силуэт как основу архитектурного силуэта, мы имеем дело с семантикой природы, прежде всего рельефа.