Э.Т. Хаметова
Дагестанский государственный университет, Россия
К вопросу о
метафорической репрезентации концептов внутреннего мира человека
Проблема метафорической
репрезентации концептов внутреннего мира лежит на пересечении двух крупных
областей исследования современной лингвистики – теории метафоры и описания
концептов психологической сферы человека. С позиций современной когнитивной
лингвистики метафора представляет собой когнитивный механизм, «способ познания,
категоризации, концептуализации, оценки и объяснения мира» [1, с. 16],
обладающий языковым выражением. Этому многогранному явлению посвящено огромное
количество работ по философии, логике, психологии, лингвистике,
литературоведению и многим другим научным дисциплинам; растет число ее
междисциплинарных исследований. В отечественной лингвистике выделяют следующие
наиболее общие направления метафорологии: стилистическое, семантическое и когнитивное
[2]. При этом семантическое направление разветвляется на лексико-семантическое
(ориентированное прежде всего на лексикологический аспект метафоры) и
грамматико-семантическое (рассматривающее ее синтаксическую семантику).
Наблюдается тенденция объединения этих подходов для комплексного анализа
метафор в отдельных видах дискурса (например, в политическом) или в авторских
идиостилях.
Соответствующий
интегрированный [2] подход вслед за Т. ван Дейком [3] называют
когнитивно-дискурсивным, так как в нем «усилия исследователя направляются,
прежде всего, на то, чтобы выяснить, как и каким образом может удовлетворять
изучаемое языковое явление и когнитивным, и дискурсивным требованиям» [4, с.
520]. Зарубежная когнитивная теория метафоры, возникшая как продолжение теории
концептуальной метафоры Дж. Лакоффа и М. Джонсона [5], в основном нацелена на
объяснение процессов продуцирования и понимания метафор. Связь между
особенностями этой семантики и имплицитными структурами репрезентации
действительности прослеживается при анализе метафор политической сферы [7]. На
таком подходе строится дескрипторная теория метафоры, разработанная для анализа
и словарной инвентаризации русских политических метафор. Обозначения
сфер-источников называются в ней сигнификативными дескрипторами, а обозначения
сфер-целей – денотативными [8].
Наблюдается также
сращение с когнитивистикой другой ветви семантического направления –
грамматико-семантической. В рамках этого подхода исследуются контекстная
оформленность метафор разноуровневыми языковыми единицами, членение развернутых
метафор на однофокусные и многофокусные [9]. Лингвистические исследования
концептов внутреннего мира не столь многоаспектны, как теория метафоры.
Значительный интерес к этой проблеме наблюдается в отечественной лингвистике с
позиций лингвокультурологии (С.Г. Воркачев, В.А. Маслова и др.).
Среди многочисленных
диссертаций последних лет, посвященных преимущественно отдельным концептам
психологической сферы или их небольшим группам, выделяется работа М.В.
Пименовой, цель которой сформулирована как «описание концептов сферы
внутреннего мира человека» [10, с. 10]. Работа полностью посвящена анализу
концептов «органов чувств для восприятия внутреннего мира», или «органов
саморефлексии», как их называет автор, – таких, как душа, дух, ум, сердце и
др., входящих в русскую и английскую наивные картины мира. У концептов этой
группы выявлены признаки, основанные на метафорическом понимании: «витальные»,
т.е. физиологические и телесные, и «зооморфные» – анималистские, энтомологические
и орнитологические.
Специальные
лингвистические исследования метафор внутреннего мира малочисленны – так, в
Интернете находим всего 2 проекта в стадии разработки, в которых поставлена
задача систематизации этого материала [11; 12]. Представляется, что это, как и
малочисленность попыток решить более широкую задачу лингвистического описания
внутреннего мира в целом, связано с трудностями его системного описания. Как
показано в диссертации М.В. Пименовой, наивная картина внутреннего мира
человека значительно отличается от научной [10, с. 15]; кроме того, эта наивная
картина не обладает четкой структурой – например, такие общеизвестные понятия,
как «чувства», «эмоции», «состояния сознания», представляют собой множества с
менее четкими границами, чем у многих разрядов лексики, отображающей
материальный мир. Поэтому как в отечественной, так и в зарубежной лингвистике
преобладает изучение частных аспектов данной проблемы: на материале русского
языка это, прежде всего, работы в русле лексико-семантического направления,
посвященные метафорам чувств и эмоций [13, 14 и др. соч. указанных авторов]; в
зарубежной лингвистике – психолингвистические труды.
Как было установлено при
анализе выборки метафор внутреннего мира из англоязычной художественной
литературы XX в, такая метафора может быть одиночной (когда в одном
микроконтексте одной сфере-цели соответствует только одна сфера-источник) или
употребляться в смысловом сцеплении с другой/другими (при этом в данном
микроконтексте разным сферам-источникам соответствует общая сфера-цель или же
все метафоры характеризуют разные особенности одного более общего
психологического явления, т.е. их сферы-цели тесно связаны семантически).
Термин «микроконтекст»
употребляется здесь в расширительном смысле – это контекст, необходимый для
понимания метафоры или их сцепления, объем которого варьируется от бинармы до
нескольких диктем. Коммуникативные задачи сцеплений метафор различны. По
критерию «продолжение либо изменение темы высказывания» можно выделить два
основных типа таких сцеплений (по теории коммуникативно-парадигматического
синтаксиса М.Я. Блоха элементарной единицей языка, обладающей темой, является
диктема [15, с. 178], поэтому объем рассматриваемых микроконтекстов будет не
меньше диктемы). Метафоры в примерах обоих типов выделены подчеркиванием, а
первый встречающийся в тексте сигнификативный дескриптор каждой новой метафоры
– жирным шрифтом.
Первый тип представляет
собой разъяснение или уточнение одной метафоры с помощью другой или нескольких
последующих. В основе последующих метафор – те же признаки сходства между
сферой-источником и сферой-целью, что и в основе первой. Несмотря на это,
сферы-источники могут обладать радикально разной семантикой, что позволяет
вернее вычленить общность между ними и сферой-целью, с большей вероятностью
отсечь несущественное.
Так, в следующем примере
сознание уподобляется сначала карте, а затем «электронному интеллекту»
(electronic brain); владение картой и умение пользоваться ЭВМ поочередно
сопоставляются с владением собственным сознанием, умением пользоваться
сознанием в полную силу: Похожая статья: Национальное своеобразие
метафорической модели Человек → Человек в русском и английском языках (по
данным собственно образных слов): With
the use of a map, I could walk from Paris to Calcutta; without a map I might
find myself in Odessa. Well, if we had a similar “map” of the human
mind, a man could explore all the territory that lies between death and
mystical vision, between catatonia and genius. Let me put this another way.
Man's mind is like some vast electronic brain, capable of the most
extraordinary feats. And yet unfortunately, man does not know how to operate it (Wilson).
При другом типе
сцепления метафор их радикальная перемена способствует выработке совершенно
нового взгляда на осмысляемое явление, немыслимого при опоре только на первую
из метафор: So far, I had been assuming
that some “natural” cause prevented me from penetrating below a certain depth
in my mind. A diver can only reach a certain depth in the sea – at
which the weight of water he displaces is equal to the weight of his own body.
If he wants to go deeper, he has to put heavier weights on his diving suit. But
I did not know of any method of making my mind heavier so that I could descend
deeper into myself, and I had been assuming that this explained my failure to
penetrate deeper. But did it? Now I thought about it, I realized that what
prevented me from going deeper was a drain on my sense of purpose. My mind seemed to go blank…” (Wilson).
В раздумьях о природе
погружения в себя новая метафора «утечки ощущения смысла (своих действий)»
вытеснила старую метафору «ныряльщика», которого надо «утяжелить», оказавшуюся
эвристически бесполезной. Назовем такое сцепление развитием идеи. Вероятно, для
анализа смысловых отношений в сцеплениях метафор внутреннего мира существенны и
другие критерии. Сопоставление данных примеров показывает, что для более
полного представления как минимум о метафорах внутреннего мира – а может, и о
других видах метафор, – недостаточно опираться только на их дескрипторы, потому
что между метафорами, сигнификативные дескрипторы которых примерно одинаково
далеко отстоят друг от друга по значению (карта и компьютер, ныряльщик и
утечка), в конкретных микроконтекстах могут существовать смысловые связи существенно
разных типов. Когнитивно-семантическая структура сцеплений метафор внутреннего
мира требует дальнейшего исследования.
Литература:
1. Апресян В.Ю., Апресян Ю.Д.
Метафора в семантическом представлении эмоций // Вопросы языкознания. 1993. №
3. С. 27-35.
2. Баранов А.Н.
Дескрипторная теория метафоры и типология метафорических моделей //
Международная конференция по компьютерной лингвистике «Диалог 2003» // http://www.dialog-21.ru/Archive/2003/
3. Блох М.Я.
Теоретические основы грамматики. М., 2000.
4. Будаев Э.В.
Становление когнитивной теории метафоры // Лингвокультурология. Вып. 1.
Екатеринбург, 2007.
5. Будаева Д.Р. Методика
изучения концептуальных политических метафор // http://www.rusnauka.com/18_DNI_2011/Philologia/3_90012.doc.htm
6. Головнева Ю.В. К
вопросу о метафорической репрезентации концептов внутреннего мира в английском
языке // Актуальные вопросы филологических наук: материалы междунар. науч.
конф. Чита, 2011. С. 72-74.
7. Зализняк А.А. Заметки
о метафоре // Слово в тексте и словаре: Сборник статей к семидесятилетию акад.
Ю.Д. Апресяна. М., 2000. С. 82-90.
8. Клименова Ю.И.
Интегрированный подход к исследованию метафоры // Известия Российского
государственного педагогического университета имени А.И. Герцена. Спб., 2009. № 96. С. 201-205.
9. Коротенко Л.В. Индивидуально-авторская
метафора и контекст (на материале произведений В. Токаревой, Н. Горлановой и Л.
Улицкой) // Вестник ВГУ. Серия: Филология. Журналистика. Воронеж, 2009. №2. С.
54-60.
10. Кубрякова Е.С. Язык
и знание. М., 2004.
11. Пименова М.В. Концепты
внутреннего мира: Русско-английские соответствия: дисс. ... докт. филол. наук.
Спб, 2001.
12. Шиманская О.Ю.
Электронный двуязычный словарь метафор психологической сферы человека // http://www.dialog-21.ru/dialog2010/ materials/html/84.htm
13. Barnden J. ATT-Meta Project Databank: Examples of
Usage of Metaphors of Mind // http://www.cs.bham.ac.uk/~jab/ATT-Meta/Databank
14. Dijk T.A., van. Cognitive discourse analysis.
University of Amsterdam, Universitat Pompeu Fabra, Barcelona, 2000 // http://www.discourses.org/UnpublishedArticles/cogn-dis-anal.htm
15. Lakoff G., Johnson M. Metaphors We Live By.
University of Chicago Press. 1980.
16. Lakoff G., Johnson M. Philosophy in the Flesh: The
Embodied Mind and Its Challenge to Western Thought. NY, 1999.